Антон Волков - Битва за Свет [СИ]
— Так точно, дядя Дим, — приложил вытянутую ладонь к правому виску Андрюха.
Итак, всё было готово к выезду. Шталенков познакомил нас с водителями трех ЗИЛов и Газели. Времени шестнадцать часов; наша колонна выдвинулась в сторону трассы М5 Москва-Челябинск. Газель ехала в голове колонны, следом мы, за нами ЗИЛы с бойцами, а замыкал колонну ЗИЛ-заправщик.
Первые километров двести пятьдесят не было ровным счетом ничего примечательного. Проехали Рязань. Так как скорость колоны была небольшой, порядка семьдесят километров в час, солнце уже начинало спускаться за горизонт. Андрюха сидел рядом и ловил кайф от прослушивания старых дисков, коими изобиловал бардачок моей машины, и которые ему теперь казались чем-то необычным, особенным. Ещё бы! За полтора года без электричества мой друг уже отвык от музыки. Я же частенько работал на машине и ничего этакого в прослушивании дисков не находил, — подумаешь, невидаль! Да и было мне в тот момент не до музыки… Я очень сильно волновался, хоть виду и не подавал. Мне ни разу с "Конца" света не доводилось выезжать куда-нибудь дальше, чем в ближайшее Подмосковье. Катался в основном по Москве, да и то не часто: от силы пару раз в месяц, когда Шталенков просил. Получал я по десятку продовольственных талонов за поездку плюс бензин. Но теперь, когда мы ехали среди лесов и полей по совершенно пустой трассе к месту, где нам предстояло встретиться с жуткими тварями, было как-то не по себе! Конечно же, тот факт, что позади едут два десятка матёрых бойцов, вселял уверенность, но напрочь изгнать из головы подсознательное волнение, тем не менее, было невозможно. Ещё часа через два с половиной стало совсем темно. Пару раз во встречном направлении проехали мимо нас легковые автомобили, на крышах и в приоткрытых багажниках которых были огромных размеров тюки. Я удивился и сразу не понял, что это могли быть за машины и кто и куда в них мог ехать среди ночи, да ещё и везти какие- то непонятные тюки. Спросил Андрюху, вдруг он знает, но он только пожал плечами и развел руками. Оператор, которого тоже звали Андрей, дремал на заднем сиденье. Из аудиоколонок негромко доносилось пение Владимира Высоцкого: "Идет охота на волков, идет охота!"… "М-да… Идет охота на людей, идёт охота…", — отголоском подсознательного волнения невольно подумалось мне. Мы оба с Андрюхой ехали погруженные в свои мысли. Мне же было очень легко и от этого непривычно вести машину по абсолютно пустой, некогда бывшей одной из самых загруженных федеральных трасс. Никаких фур, которых каких-то четыре года назад, едучи по этим же самым местам, приходилось то и дело обгонять с риском влепиться во встречный автомобиль, никаких рейсовых автобусов — пустота. И было страшно от темноты и пустоты. Правда, деревни, которые то и дело встречались то слева, то справа на нашем пути, заставляли немного расслабиться: в окнах теплился свет от свечей, из труб на крышах валил густой дым, очень красиво поблёскивавший в свете луны и наполнявший воздух за окном приятным ароматом деревни.
Совсем уже глубокой ночью, часа в три или в четыре, вдалеке я заметил несколько фар, режущих своим светом напополам кромешную тьму. Когда мы поравнялись, я узнал в едущих навстречу машины, подобные встретившимся нам ранее, все увешанные тюками. По мере движения такие машины стали встречаться нам всё чаще. Но самое главное и не необычное было в том, что помимо машин нам стали попадаться конные упряжки, в которых сидело по семь-десять человек. В упряжках тех можно было также разглядеть и наваленные тюки, такие же примерно, какие перевозились на машинах. И тут мы с Андреем всё поняли: чем ближе мы подъезжали к Самаре, удаляясь тем самым от Москвы, тем больше нам навстречу ехало беженцев! Как же мы не догадались раньше! Ведь в каких-то километрах в трехстах впереди свирепствует невиданной силы нечисть, рвущая голыми руками военных и гражданских без пощады и жалости. И, хотя линия обороны, организованная военными в тылу фронта километров за пять от него, пока и справлялась со своей задачей по уничтожению одиночных, прорвавшихся через фронт афганцев, слишком страшно было местным жителям оставаться вблизи боевых действий, вблизи возможной страшной смерти от рук то ли людей, то ли чертей.
Поразительно было наблюдать всё увеличивающиеся колонны всевозможного транспорта по мере того, как рассветало. По совершенно безлюдной ночью, а теперь достаточно оживлённой трассе встречалось всё больше и больше караванов, двигающихся в сторону Москвы. Причём гужевых повозок встречалось уже гораздо больше, чем автомобилей. Они плелись длинными цепочками, обгоняемые машинами. В отличие от ночного образа обвешанных тюками машин, теперь можно было рассмотреть и тех, кто был внутри. В средних размеров легковушке ехали человек по семь: двое спереди и пять, а то и шесть человек, сзади. Каждая без исключения машина, встречающаяся нам, была заполнена до отказа. Были и грузовики, в кузовах которых сидели по несколько десятков человек. Даже в кузовах самосвалов. Люди, погрузив самый необходимый скарб в машины, лошадиные упряжки, кто как мог покидали свои родные края на неопределённый срок, а может быть и навсегда…
Картина, которую нам пришлось наблюдать, заставляло сердца съёживаться от какого-то щемящего грудь ощущения безысходности. Устремившиеся прочь от смертоносной угрозы караваны напоминали сцены из фантастических фильмов, где инопланетные завоеватели в неравной схватке с человечеством захватывали и опустошали города, готовые в небольшой срок стереть с лица Солнечной системы человеческую цивилизацию.
От осознания того, что нам всем грозит, вероятно, полное истребление в пользу заселения материка беспощадными, позарившимися на наши колоссальные природные ресурсы американцами, уже стерших с лица Земли при помощи своих зомби несколько стран, я ещё отчетливее осознал свою роль в операции, на выполнение которой и ехал наш отряд. Хотелось сделать всё, что в моих силах, чтобы посодействовать тяжелейшему противостоянию наших войск этой заразе, огромными толпами напирающей со стороны Афганистана…
Глава 8. Трофей
Рассветало. Наша колонна уже проехала километров триста в сторону Москвы. Первые километры пути, пока сильны были впечатления от увиденного, я вёл машину с дрожащими руками… В горле было сухо, как никогда. В кузове Газели, ехавшей передо мной, как и на пути в Колокольцевку, лежали теперь уже не только пулемёты, но и страшный груз, который, вероятно, ещё дышал.
Когда было уже около пяти утра, возглавляющая колонну Газель помигала и приняла вправо. Я сделал также, предварительно оповестив ехавших за мной ЗИЛов сигналом поворотника. Колонна встала у обочины, водители всех машин поспешили подойти к водителю Газели, который вышел из кабины и направился к кузову. Из кузова же слышался страшный вопль. Мы с Андреем переглянулись, сбавив шаг. Кто-то окликнул бойцов, дремлющих в ЗИЛе, чтобы с автоматами подошли к Газели. Пока семеро военных с АКМами не подбежали к Газели, никто не решался заглянуть под брезентовый тент. Когда же пятеро бойцов направили дула автоматов на кузов Газельки, двое других синхронно схватив брезент слева и справа, резко подняли его. Из кузова раздался ещё более сильный вопль, от которого даже вояки изменились в лице. В кузове лежал почти дохлый афганец, тело которого неимоверно трясло. Было очевидно, что он отреагировал так на солнечный свет. Бойцы, поднявшие брезент, от оцепенения и, может быть, инстинктивно, опустили брезент. Тварь сменила оглушительный вой на гораздо более тихое, глухое постанывание.
— Похоже, солнышко ему не нравится, — громко заключил водитель Газели. — Мы, как выехали, я его слышать не слышал, так, хрипел себе понемногу. Как солнце всходить стало, он начал громче вопить. Минут десять назад уже начал недуром орать. Похоже, когда на кочках брезент колыхался, и солнце в кузов проникало, он на это и реагировал.
— Очень похоже на то, — сказал Андрей, оператор, который успел запечатлеть процесс поднятия тента солдатами на камеру.
— Ребята! — обратился водитель Газели к военным, — Давайте завяжем поплотнее выход, — он махнул рукой на свободно болтающийся кусок брезента, который служил этакой дверью для доступа в кузов, под тент.
Затем солдаты вместе с водителем плотно привязали "дверь" веревками к кузову через специальные гаки, существующие для этой цели на кузове. Вновь все расселись по машинам и продолжили путь.
Приехали на Лубянку поздно вечером. С Андреем решили зайти к Шталенкову, вдруг он еще на рабочем месте. Он часто засиживался допоздна у себя в кабинете, ведь он был холост и дома его никто не ждал. И, как мы и предполагали, дядя Дима оказался у себя в кабинете; он пил чай и читал какую-то книгу.
— Парни, — радостно воскликнул Шталенков, — как быстро-то вы, афигеть! А я бы через десять минут уже домой убежал, а тут сюрприз такой. Ну, рассказывайте, показывайте.
